Страница Ветерана Великой Отечественной войны

Страница Ветерана Великой Отечественной войны, полкового разведчика, поэта.

Вышла в свет книга "Рваные ветры войны" - сборник фронтовых воспоминаний в стихах. Автор книги - Добкин К.В.

В книге рассказывается о боевых подвигах однополчан: генералов, офицеров, сержантов и солдат 66-ой Гвардейской Полтавской Краснознаменной Стрелковой Дивизии, защитниках и освободителях г . Ростова-на-Дону, а также лирические произведения. Книга иллюстрирована 40 фотографиями. Тираж 200 экземпляров. Книга распространяется исключительно по заявкам. Заявки принимаются на E-Mail

Из газеты "Военный вестник Юга России № 19 3-9 мая 2004

Перед встречей с молодежью перебираю свои фронтовые реликвии. На глаза попалась архивная справка, в которой дана выписка из наградного листа о

представлении меня к ордену Красной Звезды. Странное дело: орден есть, а за что он - не знаю...Бои на Украине в ноябре 1943 года были

тяжелые. И столько в ту осень заслуг, за которые давались ордена и медали, было у каждого разведчика, что и не счесть. А орден пришел, как

нередко бывало, значительно позже. Поэтому трудно было сказать, за что конкретно.Ситуацию прояснила... жена. Она послала запрос в

Центральный архив Министерства обороны РФ. Пришел ответ, в котором говорилось: «В бою северо- западнее высоты 152,1 Онуфриевского

района Кировоградской области 24 ноября 1943 года тов. Добкин с криком «Вперед, гвардейцы!» бросился в атаку впереди всех и

увлек за собой других бойцов. Когда он расстрелял все патроны, продолжал громить противника гранатами. В этом же бою захватил повозку с

минометами, уничтожив ездового и одного немецкого офицера».

... Хмурый осенний день. Сквозь сетку дождя тускло просматривается задымленный передний край обороны немцев. Грохочут снарядные разрывы,

словно кто-то таскает по камням огромный железный противень. Дрожит земля. Нервы напряжены до предела, и кажется, что ты сам слился с этой

грохочущей, дымной панорамой боя, стал маленькой ее крупинкой. Время артподготовки, кажется, остановилось... Вдруг грохот ослабевает,

откатывается в глубину вражеской обороны подобно огромней невидимой волне. Этот

миг нельзя упустить, иначе противник опомнится от арт. удара, поднимется и встретит атакующих огнем уцелевших средств.

-За Родину! За Сталина! Впере-е-е-ед! - прокатывается по траншее.

Мы, разведчики, - элита батальонов, понимаем, что должны быть впереди атакующих рот.

-Гвардейцы, вперед! - кричу, чтоесть силы, выскакиваю из траншеи и бегу, поливая огнем из автомата вражеские траншеи.

Справа и чуть сзади вижу Константина Пономарева, слева - Виктор Ткачев. Мы быстро подходим к высоте, бежим по склонам, забрасываем

траншеи гранатами. Патронов в дисках автоматов уже нет, но есть еще гранаты.

За высотой - огневая позиция вражеской минометной батареи. Разведчики врываются на ее левый фланг. И тут я замечаю конную повозку.

Ездовой стегает коней. Рядом бежит офицер. Гранатой их не возьмешь. Выхватываю пистолет. Пешему догнать конного непросто. Стреляю

навскидку по ездовому. Тот завалился набок, кони сбавили ход. Офицер хотел вскочить на повозку. Но я и его подсек. Остановил коней, передал

повозку подоспевшему командиру роты гвардии лейтенанту Василию Момоте.

Потом посмотрели: а что там, на "фрицевой" повозке?

Минометы! Один взвод, значит, успел сняться с позиции. Да не ушел, догнал я его. За это и орден дали.

Вот такой оказалась «биография» моего ордена Красной Звезды.

Из газеты "Военный вестник Юга России" № 50 2003 г.

С Гвардейским Боевым Знаменем прославленней 66-й стрелковой дивизии бывший полковой разведчик, а ныне гвардии старшина в отставке Ким Добкин встретился в Центральном музее Вооруженных Сил. Сердце замерло! «Так это же знамя нашей дивизии! Сколько дорог пройдено под ним. Сколько испытаний выстрадано на пути к Победе»В музеях, известно, не разрешено трогать экспонаты. Но здесь был особый случай. Ему разрешили стать на колено, коснуться губами святыни соединения. От красного полотнища, казалось, и сегодня веяло пороховой гарью, зримо ощущались отблески сражений давно минувших дней.

...Каждому по-своему врезалась в память Великая Отечественная война. Киму Вениаминовичу она чаще всего вспоминается тремя эпизодами, в которых довелось почувствовать ледяное дыхание смерти. Стоит закрыть глаза - тут же встает в памяти октябрьское утро сорок третьего года....Правобережная Украина. Брезжит рассвет. Зябко. Он ведет пленного немецкого офицера. Широченная спина фрица покачивается из стороны в сторону. Он идет вразвалочку, время от времени отстегивает от ремня флягу, подносит ее к губам, слегка поворачивается: -Шнапс. Нике волен дринкен? Выпить предлагает. Он, Добкин, знает уловку врага, старается придать своему, еще по-мужски не окрепшему голосу твердость: -Наин! Форвертс! Впереди из белесого предутреннего тумана выплывают фигуры двух вражеских солдат. «Тянут провод», -понял Добкин. Пленный оживился, зашагал быстрее. Добкин только собрался скомандовать ему идти не так резво, как тот с ловкостью кошки извернулся, вцепился в ствол его автомата. Ким едва успел нажать на спусковой крючок. Прошитый очередью фашист все еще стоял, а Ким с колена посылал очередь за очередью по убегающим вражеским связистам. Слева сзади, словно горбы спящего верблюда, чернеют вершины высоты. Они тут же взрываются огнем. С шипением летят в небо ракеты, полотно тумана режут красные строчки трассирующих пуль. Добкин прижимается к земле. Пулеметные очереди врага ложатся где-то рядом, кажется, они вот-вот зацепят его. «Не хватало еще так глупо погибнуть здесь», -зло думает Добкин, глядя на ощетинившиеся огнем горбы вершин. Несколько раз батальоны их 193-го гвардейского стрелкового полка штурмовали эту высоту. Но «орешек» оказался крепким, противник по всем правилам военного искусства подготовил высоты для обороны. Прибывший на передовую комкор Н. Бирюков, изучая их в бинокль, тогда сказал: -Наступать бессмысленно. И приказал зарыться в землю, произвести тщательную разведку, нащупать слабый участок обороны. На все про все - сутки.

Прежде всего, надо было взять «языка». Для этого подобрали группу из пяти лучших разведчиков полка. Возглавил ее старший лейтенант Ахметов. В эту группу вошел и Добкин. Ночью группа ушла в разведку. Им сразу же повезло: под прикрытием сгустившегося тумана они пробрались в самую седловину и натолкнулись на вражеской миномет. Расчет уничтожили бесшумно, а офицера, находившегося рядом, взяли в плен. Но была выполнена лишь часть задачи группы. Посовещавшись на нейтральной полосе, Ахметов решил: «Пусть Добкин отведет «языка» в штаб, а группа продолжит поиск». И вот «языка» нет. Лежит, распластавшись на земле. Огонь с двугорбой высоты так же неожиданно умолк, как и начался. Добкин подполз к убитому гитлеровцу. Снял с его плеча планшетку, забрал из карманов документы, мысленно поругал себя и товарищей, что не сделал этого раньше: ведь пленный мог бы в темноте и выбросить планшетку. А в ней - карта с обстановкой...

Разведчик дополз до небольшого кустарника, нашел в нем впадину, залег. Дальше идти было крайне опасно: открытая местность простреливалась со всех сторон. Боялся не за себя - за планшетку: даже при беглом осмотре понял, что «улов» здесь богатый, и погибнуть, не доставив его в штаб, было бы непростительно... Решил уйти подальше от передовой. С грехом пополам добрался до леска - грязный, мокрый. А дождь все моросил. Выбрал местечко, где можно было отсидеться.' Весь день то справа, то слева раздавалась немецкая речь, доносились обрывки команд. Звенел металл, что-то падало, грохотало... Однако всему есть конец. Закончился и этот хмурый день... Дождавшись, когда темнота ночи зальет маячащие впереди высоты, Добкин двинулся в путь...В расположение полка добрался за полночь. И сразу - в штаб. К своему удивлению, здесь он увидел старшего лейтенанта Ахметова. Тот что-то объяснял командиру полка подполковнику Василию Афонину. Добкин понял: Афонин чем-то не доволен, а Ахметов растерян. Офицеры взглянули на него. -Вот он, Добкин, пришел! - радостно воскликнул Ахметов. - А пленный где?- Нет пленного. К праотцам отправил. Вот это только и осталось. Добкин протянул подполковнику планшетку. Тот быстро раскрыл ее, стал всматриваться в карту.

-Эх, Добкин, Добкин, - сокрушался Ахметов, - не сберег «языка».

-Да хрен с ним, с «языком» этим! - перебил его командир полка. - Здесь и без того всё ясно. И к Добкину: - Спасибо! Отдыхай пока, потом позову.

Вскоре батальоны полка начали наступление. Ударили там, где противник не ожидал, и господствующая высота перешла в наши руки.

...Второй раз смерть стояла рядом с ним под Полтавой, в районе села Жули. Тогда полк перешел к обороне после тяжелого боя. Во взводах оставалось не больше отделения, а роты по численности личного состава были менее взвода. И тут немцы начали мощную контратаку. На полк шли до сорока танков при поддержке пехоты. На фланге полка наша пехота не выдержала, побежала. И тогда командир полка гвардии майор Павел Белаонов собрал всех штабников, разведчиков, быстро поставил им задачу и приказал: -Знамя на поле боя! Ким помнит, как полыхнуло на поле красное полотнище святыни части, как бежал почти рядом с ним, посылая по фашистским цепям очередь за очередью, как падали в бою его боевые товарищи, как упал раненный в ногу гвардии майор Белаонов. Ким не надеялся выжить в этом бою, но выжил и с радостью кричал: «Ура!», глядя, как бежит немчура, а от огня подоспевшей артиллерии кострами горят фашистские танки. Последний бой Киму Добкину запомнился морем огня, ослепляющим светом ракет и почти в упор ударившей его в грудь пулеметной очередью. Это было в январе 1944-го под Корсунью. Кто и как вынес его тогда с поля боя, Добкин не знает. Сказали лишь, что какой-то санитар Боря. Потом был госпиталь, длительное лечение. На войну больше не попал, здоровье не позволило, хотя в армии служил еще 12 лет.

Те, кто читал книгу А.А. Долина и Г.В. Попова «Кэмпо, традиции воинских искусств», помнят рассказ о ниндзя по имени Дзиннан. Этот ниндзя, чтобы выполнить задание по устранению могущественного даймё Уэсуги Кэнсина, проник в его замок и спрятался в уборной- нырнув с головой в нечистоты. Дыша через трубочку этот ниндзя дождался утра и когда его жертва присела над отверстием - проткнул его копьём до самого горла и опять нырнул на дно. Когда суматоха улеглась, он благополучно скрылся - покрыв себя славой (всё остальное от отмыл и проветрил). Когда я рассказал эту историю своему отцу- ветерану Великой Отечественной войны, полковому разведчику, он рассказал мне ещё более удивительную историю о смекалке и находчивости наших разведчиков, удивительно перекликающуюся с подвигами легендарных японских шпионав и лазутчиков "ниндзя".

Это произошло в 1944 г. Наши войска освобождали Украину. На участке фронта, где воевал мой отец, готовилось наступление. Штабу нужны были свежие сведения о противнике. Разведгруппа отца получила задание срочно взять «языка». Тщательно проверив экипировку и оружие отряд отправился к линии фронта. Было еще темно, до рассвета оставалось еще пару часов. Небольшой отряд незаметно пересёк нейтральную территорию и затаился в небольшой лесополосе возле позиции противника. Немцы расположились в нескольких домах пустой деревни. Посреди деревни скопились несколько орудий и грузовых машин. На окраине виднелось несколько укрепленных постов. Подойти незамеченными ближе было нельзя. Уже начинало светать. Время на выполнение задания становилось все меньше и меньше. Старший группы тихо выругался. Хотелось курить. Одежда от росы вся вымокла, и неприятно холодило тело.

Наконец долгое ожидание было вознаграждено. Одинокий «фриц» выскочил из ближайшего дома и лёгкой трусцой направился прямо на них. Разведчики прижались к земле и приготовились. Но что это!? Немец на ходу расстёгивает штаны и приседает на корточки возле ближайшего куста. Так его и взяли со спущенными штанами.

Когда разведчики притащили «засранца» в штаб от него несло за километр. Разведчикам устроили разнос за то, что они принесли в часть это «бактериологическое оружие», но после того как пленный дал показания, полковник сменил гнев на милость.

Вот такую история рассказал мне мой отец ветеран войны, полковой разведчик Добкин Ким Вениаминович.